«Тренировки Крикунова – это пипец». Самый быстрый игрок нулевых
Когда-то его называли самым быстрым игроком суперлиги. Бил со сборной канадцев в олимпийском Турине, брал бронзу ЧМ с Крикуновым и Быковым. С «Динамо» ставил на уши «Лужники» , взял два чемпионских титула. Сыграл полноценный сезон в НХЛ за «Тампу». На закате карьеры уехал в Тюмень (и даже стал чемпионом ВХЛ), а потом вдруг завернул на Украину.
Если сегодня вы потеряли Александра Харитонова из виду, не волнуйтесь: у него все в порядке, поглощен заботами собственной академии — ставит катание малышне с четырех лет.
— Почему выбрали это направление? — спрашиваю Харитонова.
– Ну должен же кто-то ставить детям базу! Я работаю в тренировочном центре «Магия хоккея» во дворце спорта «Янтарь». Набор пока маленький – всего 21 ребенок. Зато занятия самые разнообразные: лед, пластиковый тренажер, бассейн, акробатика. Своих выпускников будем рекомендовать в ведущие школы Москвы – «Динамо», ЦСКА, «Спартак», «Крылья Советов».
— С детьми сложно. А с родителями еще сложнее — не все адекватно воспринимают возможности своего ребенка, пытаются учить тренеров.
– У нас, к счастью, сложилась хорошая атмосфера. Родители прониклись общей идеей, никаких подвохов с их стороны. Каждый день в академии идет какая-то движуха. Для меня это очень интересный опыт.
— Сами еще поигрываете?
– Да, за команду «Газпромэкспорт». У нас в компании сплошь ребята-ветераны, кому уже за сорок.
Горящий двигатель
— Вы начинали играть в те времена, когда российский хоккей только-только поднимался из разрухи. К чему было невозможно привыкнуть?
– Опишу одну поездку. Зима, летели из Хабаровска. «Динамо» тогда передвигалось по стране военным бортом, с лавками вдоль стенок. Комфорта ноль. По пути – три или четыре дозаправки. Чтобы было понятно, дома нас никто из родных не встречал. Потому что никто толком не знал, во сколько команда прилетает в Москву.
— Сколько потратили на дорогу?
– Двадцать часов! Из самолета вылезали совершенно разобранные. Приходили в себя еще два дня.
— Это был самый экстрим?
– Нет, как минимум дважды мы едва не разбились. Как-то подлетали к Новокузнецку. Минут 10-15 бросало из одной воздушной ямы в другую. В салоне сильно потряхивало. Все сильно испугались. А второй случай был посерьезнее. Возвращались в Москву из Самары. Загрузились в салон, взлетели. Вдруг чувствуем: что-то стало жарковато. В кабину пилотов пошел наш массажист Николай Шапошников. Возвращается — у него лицо белое. Оказалось, горит один из двигателей. Еле-еле зашли на посадку. В общем, в Москву мы добирались на простом рейсовом самолете.
— Вас для большого хоккея по-настоящему открыл Зинэтула Билялетдинов. Говорят, до поездки в НХЛ он был чересчур жестким в общении с игроками. Не всем нравилось.
– Ничего плохого про него сказать не могу. Очень сильный специалист, у которого всегда есть готовый план в голове. Если не выполняешь его указания — готовься, будут проблемы. С дисциплиной у Зинэтулы Хайдяровича, уверен, и сейчас очень строго. Но он, если требовал, то в ответ всегда отдавал много. Старался прислушиваться к игрокам.
— Легендарное поражение раннего Билялетдинова в «Динамо» – в финале Евролиги-99. Где вы были, когда Андрей Марков сравнял счет в концовке игры против «Магнитки»?
– Знаете, мне долгое время казалось, что в тот момент я бежал к чужим воротам. Позже пересмотрел запись. Оказалось, нет, сидел на скамейке запасных.
— Сразу поняли, что Борис Тортунов умудрился забить сам себе?
– Да какой там! Тогда вообще была пауза – народ ничего не понял. Я Маркуню после спрашивал: «Ты специально целился?» – «Да ты что, просто вбрасывал шайбу в зону!». Когда поняли, что вот он, гол, радость была совершенно неописуемой.
Мы ведь к этому финалу готовились очень серьезно. На сбор в Новогорск засели за два дня. Все бредили этим кубком, ни о чем другом думать не могли (это был третий подряд финал Евролиги для «Динамо», и все были проиграны – прим. авт.). А команда у нас все-таки была довольно молодая. Банально перегорели. Матч наступил — и переклинило.
— В овертайме, думали, дожмете?
– Никто вообще не сомневался! Перерыва не было, чуть-чуть посидели на лавке — и вперед. «Магнитке» повезло чуть больше. У нас вышло четвертое звено против пятерки Андрея Разина. Позже болтали с пацанами, разбирали шайбу, которая нас «похоронила».
«Я даже сделать ничего не успел, лайнсмен не стал расставлять игроков, тупо вбросил – без шансов», – это нам сказал Артем Чубаров. Ну а там сброс под бросок Антипина — и вынимай.
Обычно я стараюсь быстро выкидывать поражения из головы. Билялетдинов нам повторял: «Жизнь продолжается, двигаемся дальше». Но мы успокоились только ближе к концу сезона. Месяца два точно забыть эту игру не получалось.
Свобода Билялетдинова
— Не могу не спросить: где ваш партнер по знаменитой динамовской тройке конца 90-х – начала 00-х Александр Кувалдин?
– Да, Саша основательно запропал. Последнее место, где его видели, – телепередача «Диалоги о рыбалке». Он отчаянный рыболов. Что-то там ловил, рассказывал.
— С Кувалдиным и Александром Прокопьевым вы отжигали, наверное, сезона полтора. Объясните, как рождаются звенья, которые потом остаются в памяти на полтора десятилетия?
– Чутье Билялетдинова. В «Динамо» было полно толковых игроков, поколение получилось урожайным. Тренер нас ставил в связки, опять разбивал. И в тройке у нас не с первого матча пошло как надо. Но однажды вдруг все заработало.
Говоря о нашем звене, не забывайте про защитников. Когда тебя подпирают такие ребята, как Марков и Саша Хаванов, играть одно удовольствие. У нас были свои фишки. Допустим, специально выманивали обоих защитников соперника за ворота. Как только они теряли позицию, шайба вылетала на усы, и оттуда уже кто-то расстреливал вратаря. Много тренировали слепые передачи. И это особенный кайф — отдаешь не глядя, по наитию, а там действительно ждут этот пас.
Ну и, конечно, скажу еще раз про Билялетдинова. Он специально разрешил мне и Кувалдину не усердствовать в обороне. Мы как крайние нападающие получили свободу, чтобы рвать вперед по бортам. Не каждый тренер решится на такой риск.
Рыжая собака Дуайер
— Весной 2000 года «Авангард» перекупил Прокопьева, а следом вас и Олега Ореховского. Как мне рассказывал бывший президент «ястребов» Анатолий Бардин, это было сделано так: он подъезжал на машине к воротам базы сборной России в Новогорске, а вас к нему выводил Максим Сушинский.
– Что-то сильно накрутили. Не помню никаких шпионских историй. Да, нам поступили предложения. Прокопьев согласился. Мне тоже условия понравились, «Динамо» предлагало контракт поменьше. Но в это же время появилась возможность отправиться в НХЛ. И Бардин сказал: «Не получится в Америке, ждем тебя в Омске». Я и поехал.
— В «Тампе» вы играли с будущими суперзвездами НХЛ – Брэдом Ричардсом и Винсентом Лекавалье. А еще – с нынешним тренером «Медвешчака» Горди Дуайером. Он же тафгаем был?
– А, Рыжая собака – так его звали в команде!
— Собака — потому что злой?
– Конечно. Дрался постоянно. Но что меня удивило, там перед каждым матчем тренер приглашал кого-то из тафгаев и разъяснял: сегодня играем спокойно или, наоборот, сразу говорил, мол, готовься, твой выход во втором периоде. Счет на драки тафгаев никак не влиял.
Я сам сначала получил по первое число. В каком-то из выставочных матчей началась заварушка. Я привычно полез ребят разнимать и вытащил на себя чужого тафгая. Не могу сказать, что мы подрались — скорее, меня избили. Смешно еще, что меня потом удалили за то, что вмешался.
После игры ко мне подошел наш боец: «Я же должен был с этим парнем драться, куда ты полез?» – «Так ты бы, что ли, предупреждал перед игрой». Короче, ходил там несколько дней красивый, светил «фонарями».
— Из «Тампы» вас через год обменяли в «Айлендерс». Чем вы так не угодили их тренеру Питеру Лавиолетту, что загремели в запас на полтора месяца?
– Понятия не имею. Отыграл выставочные матчи, потом пять на старте сезона пять раз вышел. И дальше — как отрезало. Скверное ощущение – ездишь с командой на выезд, тренируешься. А все разговоры с тренером по одной схеме. «Я буду играть? – Да, завтра». Лавиолетт меня настолько «закормил», что я психанул. Рядом были наши ребята — Леша Яшин, Олег Кваша, Женька Королев. Никаких претензий, они меня постоянно поддерживали. Но сидеть полтора месяца без матчей, когда ты абсолютно здоров, — никому не пожелаю.
Шайбы под баллонами
— Возвращение в Россию вам не особенно помогло. В «Авангарде»за два сезона забили всего 13 шайб в 85 играх.
– К Омску никаких претензий. Ждали, создали условия. Там сложно было заиграть по одной простой причине. В первом звене были Сушинский, Прокопьев и Затонский, во втором играли чехи — Паша Патера, Власак и Прохазка. Кого оттуда подвинешь?
Не скажу, что мне было как-то чересчур плохо. Но пропало душевное спокойствие, ощущение уверенности. Я все-таки динамовский человек. Когда пришел на переговоры в Петровский парк, в ЦС «Динамо» на свой пятый этаж, сразу понял: это мой настоящий дом. Моментально стало легче.
— Вы два года отработали под руководством сурового Владимира Крикунова. По нагрузкам он вне конкуренции?
– Сейчас вспоминаю, и цензурное слово на языке будет только одно — пипец. Иногда мне кажется, что нас гоняли чересчур много.
— Тошнило на тренировках?
– Есть реальная история – это было, правда, еще при Билялетдинове. Серега Петренко сидит за столом в Новогорске, мимо проходит Зинэтула Хайдярович. «А что мы вечером будем на тренировке делать?» – «Почему спрашиваешь, Сережа?» – «Да вот думаю, есть ли смысл нормально обедать?».
При Крикунове на первых порах мы еще как-то обращали внимание на то, что кого-то вывернуло. После эта картина на тренировках стала обычной. Пахали как черти. Как вспомнишь эти баллоны! Четыре человека верхом, ты их по свистку тащишь через полплощадки. Нереально тяжело.
— Хитрили?
– Ну а как быть, когда совсем невмоготу? Подкладывали под баллоны шайбы. Остальные секреты рассказывать не буду. Владимир Васильевич еще работает, тренеры много читают. Зачем все знать?
Отлаженный механизм сборной
— Самый жесткий защитник суперлиги ваших времен?
– Олег Ореховский. Думаю, никто не хотел бы хоть раз под него попасть. Люди от него отлетали на встречном движении — только в путь. Я себе благодарен за то, что всю карьеру старался играть с поднятой головой. Потому что понимал, чуть заиграешься — сметут.
— В 2005 году вы неожиданно стали рекламировать клюшки Fischer. Это же общепринятый лыжный бренд. Чем они вас взяли?
– Сейчас рынок хоккейной экипировки шагнул далеко вперед. А десять лет назад хорошие клюшки еще надо было найти. В Fischer к моим рекомендациям относились серьезно. Приставили менеджера. Я давал советы, какие мне нужны крюки, какой вообще должна быть клюшка. Бывало, привозили партию из тридцати штук — и все приходилось выбраковывать.
Но в целом, меня старались не обижать. В итоге я даже на Олимпиаде поиграл клюшками этой марки.
— Четвертое место в Турине-2006 для российской сборной тогда многие посчитали неудачей. Через десять лет выясняется, что с тех пор никто больше не обыгрывал канадцев на подобном уровне.
– Конечно, жаль, что мы сыграли так рано, в четвертьфинале. Впечатления? Это была самая тяжелая игра в моей жизни. Настоящий пик карьеры, когда в один вечер надо выложить все, чему ты успел научиться. По ощущениям матч растянулся на несколько часов. Не было какого-то одного ключевого момента. Каждую смену надо было отрабатывать от и до.
— Неужели никого из канадцев не запомнили?
– Не-а. Самое подходящее сравнение — на площадке встретились два отлаженных механизма. Сбой в любой из деталей гарантировал поражение. Мы ни дали им встрепенуться, потому и выиграли — 2:0.
— Сильно праздновали?
– Да что вы! Я никогда не видел, чтобы люди пришли — и полчаса после игры раздевалка просто молчала. Сил не было даже говорить! И на полуфинал против финнов восстановиться просто не успели. Ходили на массаж, на другие восстановительные процедуры. Еще полдня и, возможно, команда сумела бы ожить. Но канадцы нас полностью вымотали.
Из Андорры — в Киев
— Сергей Федоров недавно признался, что в 40 лет был разорен. На вас много раз выходили с инвестиционными предложениями?
– Откровенно странных идей не помню. Бывало, к нам приходили клубные руководители, говорили: «Ребята, послушайте человека, есть идея, куда вложиться». Меня эти разговоры никогда не интересовали. Даже не ходил на такие собрания.
Думаю, надо делать то, в чем ты действительно разбираешься. О том, как жить после хоккея, я думал не так уж и мало, а к идее своей академии пришел не сразу.
– Есть байка, что в свою последнюю профессиональную команду — киевский «Сокол» – вы приехали с двадцатью лишними килограммами.
– Да ладно! Почему сразу двадцать-то? Ну да, я уже понимал, что заканчиваю. Поехал с друзьями кататься на горных лыжах в Андорру. Там себе особо ни в чем не отказывал, вдруг звонок от Вадика Шахрайчука: «Приезжай, поможешь!». Ну ладно, собрался в Киев. Чемпионат у них, кстати, получился добротный. Реально было тяжеловато, пришлось за короткий срок набирать форму. Но чем мог, помог. «Сокол» взял серебряные медали. Не самый плохой финал карьеры.
Фото: Gettyimages.ru/Bruce Bennett, Sebastian Schupfner/Bongarts, Kellie Landis; РИА Новости/Владимир Федоренко; REUTERS
Источник: