Вопреки бодрым заявлениям властей общая ситуация в России больше похожа на стагнацию, чем на рост, отмечает экономист Игорь Николаев.
Наиболее тревожная ситуация складывается в строительстве и торговле.
Число банкротств в России приблизилось к историческому максимуму 2009 года. Такие данные приводят СМИ со ссылкой на расчеты Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП). В третьем квартале 2017 года обанкротилось на 12,4% компаний больше, чем за аналогичный период 2016 года. «Достигнутый по итогам августа-сентября уровень банкротств даже немного превысил пиковое значение марта 2015 года. Более того, значение сентября всего лишь на 2,1% ниже исторического максимума (октябрь 2009 года)», — говорится в докладе ЦМАКП.
Характерно, что бум банкротств происходит на фоне официальных заявлений о прекращении кризиса, начале экономического роста в России и роста мировых цен на нефть. О причинах продолжающегося ухудшения состояния российской экономики обозревателю «Росбалта» рассказал директор Института стратегического анализа Игорь Николаев.
— Чем вы объясняете такой рост числа банкротств российских компаний и как это соотносится с заявлениями властей о том, что мы выходим из кризиса?
— Если посмотреть на другие интересные показатели, которые, впрочем, у нас не сильно афишируются, то удивительным этот факт не назовешь. В частности, я имею в виду такую вещь, как сальдированный финансовый результат. Он может показаться скучным бухгалтерским показателем, но речь в нем идет о прибыли компаний за вычетом убытков. За восемь месяцев текущего года сальдированный финансовый результат российских предприятий на 8,5% хуже, чем за соответствующий период прошлого года. То есть, с точки зрения финансовой отчетности, ситуация сейчас хуже, чем в прошлом году. Поэтому неудивительно, что число банкротств растет.
Есть в этом показателе и некоторый субъективный фактор. Я имею в виду, что к банкротствам в России стали относится более спокойно. У нас долгие годы ушли на то, чтобы объяснить, что банкротство — это не разорение предприятия, а, прежде всего, его защита от кредиторов. Сейчас хозяева более спокойно идут на эту процедуру, если компания действительно находится в предбанкротном состоянии. Из этих двух факторов — объективного и субъективного — и складывается рост числа банкротств.
— Хочу обратить ваше внимание, что самое большое число банкротств мы наблюдаем в таких важных отраслях, являющихся в определенной мере индикаторами состояния экономики, как строительство и торговля. Обычно резкое ухудшение дел именно здесь является признаком приближающегося экономического кризиса.
— Я уже сказал о таком показателе, как сальдированный финансовый результат. Так вот именно в торговле и строительстве ситуация по нему действительно наихудшая. В торговле он хуже прошлогодних отчетов на 34%, а в строительстве — на 26%. Является ли это предвестником экономического кризиса или нет, но такие показатели этих отраслей заставляют с тревогой относиться к будущему. Особенно если учесть, что и торговля, и строительство — это так называемые базовые виды деятельности. Оптовая и розничная торговля у нас занимают 16-17% от общего ВВП. Это больше, чем добыча полезных ископаемых.
— Мы с вами не раз говорили о ценах на нефть. Сейчас мы видим, что они подросли, однако рубль по отношению к основным мировым валютам на этом фоне не только не укрепляется, но продолжает понемногу девальвироваться. Чем вы это объясняете? Действиями правительства или какими-то другими факторами?
— Действия правительства, вероятно, могут влиять на это в том смысле, что разница между инфляцией и ключевой ставкой остается значительной. Правительство по-прежнему проводит жесткую кредитно-денежную политику с точки зрения насыщения экономики деньгами. Безусловно, это приводит к тому, что рубль держится, хотя и не укрепляется так, как он мог бы при таком-то росте нефтяных цен. На этом же сказывается и общеэкономическая ситуация, которая больше похожа на стагнацию, чем на рост.
Не может быть сильной валюты при слабой экономике. Так же, как не может быть слабой валюты при сильной экономике. А экономика у нас остается потенциально слабой. Что такое 1,5-2% роста ВВП при увеличении цен на нефть в два с лишним раза, если считать от начала 2016 года?
Имеют значение и внешние обстоятельства. Например, на нашу экономику давит предстоящее повышение ставок Федеральной резервной системы (ФРС) США. Оно будет продолжаться. А укрепление доллара автоматически означает ослабление рубля. Даже на ожиданиях повышения ставок ФРС это уже действует. Не будем забывать и новые санкции Соединенных Штатов в отношении России. Пакет этих санкций, как известно, был принят в США в августе. Если они будут конкретизированы (я имею в виду санкции в отношении держателей российского долга, среди которых 30% — иностранцы), а это должно произойти по закону, то держатели будут выходить из этих бумаг, продавать свои активы, и все это будет действовать на рубль как понижающий фактор.
Безусловно, на курс рубля влияют и действия российского правительства, в частности, удержание им ключевой ставки Центробанка на высоком уровне в 8,5% — при том, что инфляция опустилась уже до 2,7%. Но в первую очередь на курс национальной валюты сейчас влияют все же другие факторы.
Беседовал Александр Желенин
Самые интересные статьи «Росбалта» читайте на нашем канале в Telegram.
Источник: